Aleksandre MGHEBRISHVILI

После революции 1917 года Грузия оказалась перед абсолютно новой реальностью. На протяжении вековой неволи одним единственным пунктом Георгиевского трактата, которого Российская Империя соблюдала -  было укрепление границ и защита Грузии от внешних врагов. Хотя было очевидно, что проводимая Российской Империей политика по защите границ была обусловлена не обязательством России по соблюдении данного артикуля трактата, а диктовалась ее собственными государственными интересами. Факт нарушения в постреволюционной России и этого, единственно выполняемого пункта соглашения являлся  важнейшим по своей значимости и ставил территориальную целостность Грузии перед реальной опасностью, идущей с одной стороны – от Турции, проявляющей   активность, а сдругой стороны от возникшим  на севере  большевизмом. Грузинский народ, в сознании которого напрочь засела и не давала покоя мысль о восстановлении утерянной, насилу отобранной независимости, оказался перед необходимостью принятия важнейших решений. Естественно, идея эта не являлась новой.  Идущий от “Тергдалеулни” национально-освободительный заряд способствовал рождению в Париже в 1903 году периодического, носившего национально-революционный характер издания “Сакартвело”.  Оно первым официально выдвинуло  требование о государственности Грузии с  форматом национально-территориальной автономии, и более того, вынесло эту мысль за пределы, поставив в Европе вопрос о национальной свободе грузинского народа.Несмотря на то, что Георгиевский трактат явился по сути лишь соглашением между союзниками, и никак не подразумевал лишения независимости и суверенитета Грузии, он с момента появления  на свет служил только имперским интересам России и на век своего существования с каждым днем все дороже  обходился  грузинскому обществу.

Ключевые слова: Оккупация, Георгиевский трактат, Грузино-осетинская этническая противостояние, Российская Империя.